С самого начала  иракской кампании я был уверен, что она обернется для западных стран провалом. А все ждали провала нефтяных цен и готовились увидеть их по $10 за баррель. Пришлось объяснить, что даже для выхода Ирака на уровни добычи 1991 года потребуется как минимум 5 лет….

1. Политические мифы и реалии

Итак, американцы вошли в Ирак. Теперь проблема заключается в том, чтобы из него выйти.

Нет особых сомнений, что через несколько недель или месяцев американские войска смогут подавить сопротивление иракской армии и займут города Ирака. Но уже сейчас видно, что с хлебом-солью их встречать не будут. Следовательно, потребуются серьезные военные силы для поддержки хоть какой-то власти в стране.

Вряд ли США собираются долго держать Ирак в состоянии оккупации. В отсутствии государственной власти им придется взять на себя все хлопоты по пропитанию 25 млн. населения, которое, к тому же, любит США, как собака палку. Придется срочно искать пристойную вывеску для новой власти. И такие попытки уже делаются.

Однако, диктаторские режимы возникают не случайно, а в достаточно определенных социальных условиях. Главным из этих условий является НИЩЕТА И ЗАБИТОСТЬ НАРОДА, а другим, не менее важным, — НАЛИЧИЕ ДОСТАТОЧНО МАСШТАБНОЙ ИДЕИ, которая объединяет голодный люд вокруг вождя. А уж как он будет себя именовать: император, фюрер или генеральный секретарь, не столь важно.

Можно устранить диктатора, но это не изменит социальной обстановки. Материальное положение населения Ирака после войны еще более ухудшится. А что касается масштабных идей, то в Ираке их даже избыток. Тут и тысячелетний ислам со священной войной против неверных, и независимость курдов, и, наконец, ненависть к своим «освободителям».

Когда американцы уверяют, что несут в Ирак демократию, это выглядит детской наивностью. Ибо В ГОЛОДНОЙ СТРАНЕ НИКАКОЙ ДЕМОКРАТИИ БЫТЬ НЕ МОЖЕТ, Россия здесь служит самым ярким примером. Разглагольствования наших демократов о личной свободе у голодного ничего, кроме ненависти, не вызывают, для него это свобода свистеть в кулак при зарплате в 50 долларов. Поэтому он и на выборы не пойдет, и не упустит случая плюнуть в суп более предприимчивому соседу.

Бытует миф, что нефтяные богатства Ирака достаточны для того, чтобы установить в стране рай и всеобщее процветание. Отнюдь. Вот перед вами простые расчеты.

Потенциал нефтедобычи Ирака составляет 300 млн. тонн в год. До первой войны в заливе Ирак добывал чуть больше 200 млн., в период экономических санкций добыча снижалась до 80-120 млн. т/год. Больше 300 млн. тонн в год добывать просто нельзя, потеряешь запасы. Допустим даже, что нефтепромыслы Ирака во время войны не пострадают, и за три года (невероятно короткий срок) удастся достичь максимума отборов нефти. При цене $20 за баррель это дает годовую выручку в $ 44 млрд. Вроде бы неплохо, сопоставимо с российским бюджетом. Но давайте исключим из этой суммы прибыль нефтяных компаний (30-40 %), поставки из-за рубежа и оплату зарубежных специалистов (15-25 %), содержание военного контингента (оценить его сложно). Останется порядка 40% ($17,6 млрд.) их нужно разделить на 25 млн. человек населения, и мы получим скромную сумму $704 в год на одного человека. Вот что могут заработать иракцы на своих нефтяных запасах.

Добавим, в слаборазвитых странах нигде и никогда природная рента не распределялась на благо всего народа, правящая верхушка всегда успевает 60-90% нефтяных доходов употребить на собственное обогащение, оставляя прочему населению ровно столько, чтобы не умереть с голоду.

Можно возразить, указывая на высокие среднедушевые доходы других нефтедобывающих арабских стран. Кстати, демократией в этих странах даже не пахнет. А более высокие доходы легко объясняются малочисленностью коренного населения. В Ираке среднегодовая добыча на одного жителя в лучшем случае достигнет 12 т/год, а в ОАЕ она составляет 55 т/год, в Саудовской Аравии, и Катаре еще выше. Наконец, на основе нефтедолларов и под знаменем престола и ислама арабским странам удалось развить приличную инфраструктуру туризма, офшорную торговлю, что тоже дает изрядную часть реальных доходов. В Ираке эти доходы пока не просматриваются.

К слову, Ханты-Мансийский округ в России добывает на душу населения 160 тонн нефти в год, при этом среднегодовой доход его жителей даже при нынешних высоких ценах на нефть составляет всего лишь $ 3250, т.е. чуть больше 11 % стоимости этой нефти. Отношение к сырьевым регионам во всем мире одинаковое.

Вот и получается, что после войны процветание Ираку не грозит, а население будет вынуждено на свой страх и риск искать себе источники пропитания. Тут уж в каждой стране по-разному. В Афганистане специализируются на производстве наркотиков, в Чечне процветало воровство той же нефти и похищение людей, а в Ираке наиболее вероятны военные действия. Ибо в стране достаточно враждующих между собой политических, этнических и религиозных группировок, а наиболее простое средство повышения своих доходов – ограбить соседа.

Чтобы избежать междоусобицы, АМЕРИКАНЦАМ НУЖНО УСТАНОВИТЬ В СТРАНЕ ДИКТАТУРУ не менее жестокую, чем диктатура Хуссейна. Но это полностью противоречит их нынешней концепции демократов-освободителей. К тому же, для новой диктатуры под эгидой США не видно объединяющей идеи, кроме ислама, а США с исламом не в ладах и поощрять фундаменталистские настроения явно не будут.

Таким образом, после окончания боевых действий в Ираке в политическом аспекте просматриваются два варианта развития событий:

1) США до конца года приводят к власти в Багдаде военное или гражданское правительство, формируют военные базы, эвакуируют значительную часть войск, после чего правительство теряет контроль над частью страны и несколько лет проходит в состоянии ограниченной (или полномасштабной) гражданской войны.

2) США увеличивают свое военное присутствие в Ираке, вводят в страну дополнительный контингент, обеспечивающий существование нового правительства и охрану нефтепромыслов, и в этих условиях начинают восстановление действующих и обустройство новых месторождений, чтобы компенсировать свои военные расходы, внести замешательство в состав ОПЕК и получить реальный контроль за мировым рынком нефти.

Можно упомянуть и третий вариант – восстановление Ирака под эгидой ООН, но пока его шансы на реализацию настолько малы, что и обсуждать не стоит.

В случае гражданской войны в Ираке прогнозирование нефтяного рынка не представляет сложности: будет рост нефтяных цен с последующей их стабилизацией на достаточно высоком уровне. Поэтому рассмотрим второй вариант, когда нефтяной потенциал Ирака полностью реализуется и может создать избыток нефти на рынке.

2. Время и деньги

Нефтяная промышленность Ирака уже 10 лет находится в глубочайшем упадке. Из-за режима санкций Ирак все эти годы испытывал трудности с поставками оборудования; инвестиций и вовсе не было, поэтому обновление основных фондов производилось не лучше, чем в России. Создалось поистине катастрофическое положение с инженерными кадрами. Большая часть специалистов эмигрировала, образовавшийся вакуум лишь в малой степени был заполнен приглашенными спецами из Европы и России, а сейчас выехали и они. Все же значительный фонд простаивающих скважин позволяет рассчитывать, что в течение двух лет Ирак сможет нарастить добычу до 180-200 млн.т/год при отсутствии террористических актов, саботажа и прочих осложнений. Дальше придется осваивать новые месторождения.

В первом приближении инвестиции в бурение скважин и обустройство нефтепромыслов составляют 10-15% от стоимости добываемой нефти. Если нужно в ближайшие 6 лет добыть 1,5 млрд. тонн, придется вложить не менее $ 20 млрд. При стабильном политическом режиме желающих предоставить такие кредиты будет предостаточно. Но никто не даст ни цента, если работать придется под звуки автоматных очередей или в ожидании военного переворота.

Далее. Нефтяные запасы Ирака по своему качеству не одинаковы. На юге страны, близ границы с Кувейтом есть несколько неосвоенных высокопродуктивных месторождений, где дебит скважин достигает 500-1500 т/сут, следовательно, можно добыть 1 млн. тонн в год из 3-4 скважин. Что же касается севера и северо-запада, где расположена основная часть запасов, то там продуктивность скважин в несколько раз ниже (80-150 т/сут), и бурить их придется гораздо больше. Для обустройства наиболее крупных месторождений (Румейла, Западная Курна) потребуется примерно 2 тыс. скважин, это работа для 60-70 буровых бригад в течение 3 лет.

Не стоит забывать, что для бурения нужна еще развитая промышленная инфраструктура: мощности энергетики, строительных, геофизических и сервисных предприятий, промышленные базы для хранения и контроля труб и прочего сложного оборудования, и все это нужно обеспечить достаточно квалифицированным персоналом.

Крупнейшее в мире Самотлорское месторождение вышло на максимум добычи (156 млн.т/год) за 15 лет вовсе не из-за недостатка средств или труб. Быстрота в данном случае экономически не выгодна, ибо приходится концентрировать огромные мощности, которые уже через 5 лет станут ненужными.

Вот и развеялся второй миф о том, что Ирак может чуть ли не завтра залить весь мир дешевой нефтью. При самых благоприятных обстоятельствах нужно отвести 1-1,5 года на восстановление ранее достигнутых уровней добычи и 3 года на освоение новых мощностей.

3.Нефтяные цены и российские компании

Политические деятели и пресса неоднократно заявляли о больших интересах наших нефтяных компаний в Ираке, назывались даже цифры в $30 млрд. Но реальные финансовые потери «Лукойла» и «Зарубежнефти» не превышают ничтожной суммы в пару миллионов долларов, это стоимость предварительных оценок и затрат на заключение контрактов. Все остальное нужно трактовать, как возможную долю даже не дохода, а выручки будущих лет. А как известно, от недополученной прибыли никто еще не умирал.

Несколько сложнее оценить возможные потери наших нефтяников в случае дальнейшего снижения мировой цены на нефть. Но и здесь они находятся в более благоприятном положении, чем зарубежные гранды.

Во-первых, внутренние цены на нефть в России и сейчас находятся на уровне $12 за баррель, а год назад были втрое ниже. И, представьте себе, ни одна из нефтяных компаний не обанкротилась.

Во-вторых, более 60 % добываемой в стране нефти перерабатывается и реализуется в виде нефтепродуктов, главным образом, моторных топлив. А спрос на бензин в России и странах СНГ интенсивно растет, соответственно цены бензина тоже имеют хорошие возможности для роста. Достаточно вспомнить, как в прошлом году нефть на внутреннем рынке подешевела в 3,5 раза, а бензин – всего лишь на 15-20%, которые уже давно и с избытком отыграны.

У крупнейших западных компаний таких возможностей нет. Ибо цены на бензин в Европе и Америке уже настолько высоки, что стали фактором сдерживания экономического роста. Поэтому западные компании сейчас заинтересованы в дешевой нефти, это позволяет им снизить издержки, в первую очередь за счет бюджетов нефтедобывающих стран, в том числе, и России.

В долгосрочном плане снижение (но не обвал) нефтяных цен для российской нефтяной промышленности даже полезно. Уменьшение доходности экспорта нефти неизбежно заставит нефтяные компании резервировать свои мощности, углублять переработку, выходить на зарубежные рынки нефтепродуктов. Ибо нынешний рост добычи повсеместно идет с превышением проектных отборов, как бы не пришлось с этого высокого коня круто падать.

4.Цена надежд и страхов

Общеизвестно, что средняя многолетняя цена нефти на мировом рынке составляет $18 за баррель и подрастает примерно на $1-1,5 за каждые 10 лет. Этот рост связан не только с инфляцией, но в большей степени с тем, что в мире становится все меньше запасов, которые выгодно добывать при таких ценах. На старых почти уже выработанных месторождениях издержки возрастают настолько, что скважины консервируют, чтобы вернуться к ним при более благоприятной конъюнктуре или с новыми технологиями.

Новые месторождения все чаще открываются в отдаленных глухих провинциях или морских глубинах, их освоение требует больше средств на строительство, эксплуатацию и страховку.

На фоне общего поступательного движения нефтяных цен каждые 2-4 года возникают локальные минимумы и максимумы, обусловленные политическими или экономическими причинами. Сейчас высокие цены удерживаются уже 3 года, в мирных условиях следовало бы вполне обоснованно ожидать спада. Но сначала этому помешали действия ОПЕК, а потом ожидание войны в Ираке.

Вместе с тем, в мире есть очень мощные силы, заинтересованные в дешевой нефти, и всеми доступными средствами играющие на понижение. Самым интеллигентным оружием в арсенале этих игроков является дезинформация. Ее эффективность тем более высока, что бизнес и биржа не всегда вникают в сущность происходящих процессов, а чаще ориентируются на высказывания разных экспертов или прессы.

В прошлом году в интернете прошла информация о возможных колоссальных нефтяных резервах в прикаспийской провинции. Цифра в 285 млрд. баррелей убивает наповал – это 25 % всех мировых запасов. Но зайдите на сайты крупнейших нефтяных компаний: там на весь бывший СССР отводится в 4 раза меньше. А реальная годовая добыча Азербайджана, Казахстана и Туркмении за последние 12 лет, хотя и выросла, но все же составляет менее 0,2 % от дутых оценок.

Сейчас в связи с войной в Ираке нагнетаются страхи по поводу возможного раскола ОПЕК, перепроизводства нефти и снижения цен до 8-12 $ за баррель. На минуту допустим, что эти худшие прогнозы сбываются. В первый же год при таких ценах объем инвестиций сократится вдвое, еще через два года – впятеро. Приостановятся начатые проекты, при таких ценах они не окупаются. А поскольку отбор запасов обычно составляет 3-5 % в год, то и уровень добычи сократится, по меньшей мере, на 10 %. Что произойдет дальше с ценами, пояснять не надо.

Если кому и нравится постоянно находиться на качелях дикого рынка образца XIX века – флаг ему в руки. Но мировые тенденции состоят в том, что человечеству все равно придется регулировать потребление земных ресурсов. А цены на них будут все больше приближаться к реальному соотношению спроса и предложения.

Как там состояние запасов нефти в Америке? Медленно, но все же снижаются? То-то же.